Они не знали ее имени. Они были с нею на протяжении часов, кричали на нее, называли бесполезной. Но они не знали ее имени. Доктор спросил их, поздно спохватившись, но они не смогли назвать ему имя женщины, пожертвовавшей собой ради его спасения. Единственное что запомнилось - она не плакала, нет, не плакала, когда выбросилась из аэробуса. Она сосчитала до шести и закрыла глаза, но не от страха, а чтобы не видеть, как ярость искажает черты Скай Сильвестри, чтобы в последний миг жизни ей не пришлось наблюдать за тем, как страх уродует чье-то лицо.
- Я не знаю как ее зовут, - посетовал Доктор Донне часы спустя. К тому времени бортпроводница была не более чем пылью на ветру. Если бы конечно на планете Полночь существовали ветра.
Донна взглянула на него.
- А если бы она не пожертвовала собой, ты бы им и не поинтересовался, - ответила она ему. Его застывший ответный взгляд поведал ей, что она не ошиблась, и что он желал бы, чтобы она не была права. Он открыл рот, собираясь ей возразить, но она прервала его.
- Не надо, я знаю, что права, но не чувствуй себя виноватым, ты и живешь как ураган, от которого я из всех сил пытаюсь не отстать.
Замолчав, она улыбнулась ему и ободряюще положила руку на плечо. – Люди то и дело теряются по дороге, и я не думаю, чтобы ты когда-нибудь смог перечислить мне имена их всех.
- Но, - тон Доктора был по-прежнему жалобным, когда он снова запротестовал, - она пожертвовала собой ради меня.
- Как и тот мальчик, Раттиган? – перебила она его.
- Люк, я знаю его имя, я все еще помню его имя, он пожертвовал собой, потому что считал, что виноват, - огрызнулся он в ответ; возможно, это был неудачный пример, потому что даже она помнила его имя.
Она не имела никакого значения; она стала важна в тот миг, когда умерла. В том рейсе были и другие; профессор Хоббс, человек который был убежден, что снаружи ничего нет и не может быть. Ди Ди Бласко, помощница профессора, которая как он утверждал, была явной посредственностью, но Доктор видел, что девушку переполнял восторг перед вселенной, у нее все еще был блеск в глазах, пока что был, он еще не потускнел. Биф и Вал Кэйн, муж и жена, что улыбались пока не случилось то, чего они не могли объяснить; они были теми, кто настаивал на том, чтобы выбросить его и Скай, но он знал их, знал их имена. Их сын Джетро Кэйн, на которого не смогли повлиять родители, перетянуть на свою сторону; он не захотел выбросить Доктора. И была Скай Сильвестри, женщина, порвавшая отношения со своим другом в другой части галактики, женщина, поглощенная неизвестной силой; она погибла, и он знал ее имя. Она больше не была собой, но он все еще называл ее Скай, все еще пытался пробиться к ней.
Бортпроводница; под этим именем ее знали, под этим именем она умерла. Она испарилась; отныне и навсегда она ни что иное, как пыль.
Возможно, не неведение было причиной того, что Доктор зациклился на том, что он не знает ее имя, возможно, он чувствовал, что это была одна из многих потерь. Донна пыталась утешить его, но подозревала, что он был «в порядке», а на секретном языке тайм-лорда это означало, как она уже ранее в том убедилась, что в действительности все обстоит хуже некуда.

*Дарси*
Боюсь, будет перерыв. Моя постоянная бета защищает диплом.